Оренбургское казачество.


Защита южных рубежей России всегда была одной из первостепенных государственных задач. Борьба за причерноморские земли решалась войнами с главным политическим конкурентом Турцией. Здесь против мощного соперника успешно действовала регулярная армия. Но оборона границ от Каспийского моря до Уральских гор требовала другого подхода. Местность эта была населена племенами киргизов, башкир, калмыков, татар. Живя по собственным законам, они периодически устраивали междоусобные войны,
нападали на торговые караваны, совершали набеги на русские поселения. Особенно досаждали киргизы. Их шайки и партии с завидным постоянством угоняли табуны, захватывали людей. Племена, заключившие договоры с Россией, часто бунтовали и откочевывали в степь. Время от времени волновались даже надежные мещеряки и тептяри. Тут же промышляли беглые холопы и раскольники. Чтобы оградить российские земли от всех нежелательных элементов требовалась постоянная и надежная защита.
Основоположником прочной охранной системы можно считать тайного советника И.И.Неплюева (1693-1773). Именно он стал первым начальником учрежденной 14.III.1744 г. Оренбургской губернии. Получив столь беспокойное хозяйство, Неплюев быстро убедился что «киргиз-кайсацкие орды, малыми и знатными шайками, по насту воровские подбеги деют, продерзости чинят, всякие пакости делают и сих ветренных народов драгунами поймать не можно, а легкие люди надобны; того ради, для показанных резонов, казакам не убогим, а добрым здесь быть надлежит и дву-конь, огненное ружье, саблю и копье добрые же и крепкие иметь.., а драгуны хотя и в разъезды употребляются, но в случае воровских подбегов и чрезвычайных продерзостей, в партии на легке и вскоре посылать их весьма неспособно, потому что они, будучи отягощены ружьем и аммунициею, догонять весьма не могут, чему были многие примеры, и что сами уже киргизцы ведают». Соблюдая государственный интерес, Неплюев начал активное строительство линии пограничных укрепле-ний и заселение и губернии. Он не стеснялся в средствах и охотно принимал на службу как вольных казаков, так и беглых холопов.
   Еще в 1742-43 гг. особым форштадтом при вновь построенном городе Оренбурге им были поселены 550 уфимских и самарских казаков. Вместе с сотней казаков Бердской слободы в 7 верстах от города они составили Оренбургский нерегулярный казачий корпус в подчинении губернатора. 27.VII.1744 г. Неплюеву удалось добиться разрешения оставить на положении казаков часть беглых холопов, поселившихся в крепостях, что сразу увеличило численность казаков на 2415 чел. Чтобы придать охране границ централизующее начало, Неплюев планировал организовать разношерстную казачью вольницу в единое войско. Указом Елизаветы Петровны от 22.VII. 1748 г. в Оренбургской губернии была учреждена должность войскового атамана, на которую назначен сотник из самарских городовых дворян В.И.Могутов. Таким образом все местное казачье население теперь объединялось в самостоятельное войско, штат которого былопоручено составить Неплюеву. В его присутствии на заседаниях Военной коллегии, 1.V.1753 г. принято постановление, окончательно ликвидировавшее сепаратизм отдельных категорий казаков: власть Могутова расширить и быть ему при всех казаках Оренбургской губернии, кроме яицких, войсковым атаманом. В соответствии с этим Неплюев представил «Штат нерегулярным людям Оренбургской Губернии», утвержденный императрицей 15.V.1755 г. Многочисленные служилые люди Оренбургского края получили единое устройство. В новое войско вошли самарские, уфимские, тобынские, елдяцкие, исецкие, алеексеевские, сергиевские, бердские казаки, охотники и беглые казаки Донского, Яицкого и Малороссийкого войск, сибирские городовые дворяне и дети дворянские, отставные солдаты,
а также крещеные калмыки, беглые холопы , принятые Неплюевым. Новым штатом было определено содержать «от Оренбурга вверх и наниз по Яику в шести,... да по Самаре в трех, всего в девяти крепостях» в каждой 1 атамана, 1 хорунжего и 48 рядовых казаков на жаловании, в Бердской слободе 1 атамана, 1 хорунжего, 1 писаря и 100 рядовых казаков; да еще 1 атаману, I сотнику, 1 писарю и 147 казакам в Уфе.  Всего таким образом вне Оренбурга служили 703 маложалованных казака. Кроме них по линии имелось большое число безжалованных казаков, коих уже к 1758 г. насчитывалось «всех чинов в Самаре 545, в Уфимской провинции 1019, в Исетской 1526, а во всех местах безжалованных 3090 человек,... а сверх всех оных,... вновь поселены по Яику в двух крепостях, в Ильинске и Нижней, всех же чинов 92, которые безо всякого жалованья повеленную службу исправляют». «Повеленная служба» заключалась главным образом в содержании  караулов и форпостов, конвоировании посольств, караванов, арестантов и официальных лиц, охране казенных мест, посылках за вестовых и почтальонов у военного и войскового начальства, заготовлении и подвозе строительных материдля крепостей, участии в экспедициях против разбойных отрядов и бунтовщиков и т.д., и т.п. Заботясь о казаках, Неплюев в 1756 г. добился, чтобы маложалованным людям на время летней службы с 1 .IV по I. XI выдавали солдатский провиант. Но казаки без жалованья оказались в совсем плохом положении. Как писал Могутов в 1758 г., «...они и по казенным делам в посылки употребляются, и на крепостное строение лес возят, и крепости починивают, они ж и ординарную почту возят, и подводы по подорожным за прогоны отправляют... по нужде половина или более в употреблении бывает...».
   Поэтому 28.Х.1758 г. велено жалованным и нежалованным казакам при посылках их далее 100 верст от дома платить 1 рубль в месяц и давать солдатский провиант. Кроме того местному начальству указано стараться не отправлять в рабочую пору более четверти казаков на службу. 30.X.1758 г. Сенат распорядился также в зимнее время выдавать рядовым казакам фураж на 2 лошади, старшинам на 3, полковникам на 8, атаманам на 12, а также снабжать фуражом всех казаков, командируемых за Урал. В самом Оренбурге, а также в Бердской слободе, на основе прежнего населения форштадта был учрежден Оренбургский нерегулярный казачий корпус из 2100 человек. Этой, наиболее зажиточной части казачества отводилась привилегированная роль. По штату 15.V.1755 г. корпус выставлял на службу Оренбургский тысячный казачий полк4, включавший 1 полковника, 1 есаула, 10 сотников, 10 хорунжих, 20 урядников, 10 ротных писарей,40 капралов и 1000 рядовых. Кроме того в полку числился сам войсковой  атаман, а также писарь войсковой канцелярии. Всего таким образом полк насчитывал 1094 чел. Полк делился на десять рот, каждую из которых составляли 1 сотник, 1 хорунжий, 2 урядника,1 ротный писарь, 4 капрала и 100 рядовых. Казаки жили семействами по домам, занимались хозяйством, промыслом, а также мелкой торговлей, но получая жалование, находились в постоянной готовности. Жалованье оренбургских казаков было гораздо выше их соратников в крепостях. Если Бердский рядовой казак получал 3 рубля в год, то оренбургский - целых 15!  Отправившаяся на службу треть казаков получала солдатский провиант все время вне крепости. На них также распространялись вышеуказанные льготы при посылках далее 100 верст. Выходили казаки в отставку не иначе как по старости, болезни или увечью, делавшими их неспособными к несению службы. Убыль полка пополнялась «малолетками», достигшими 17-18 лет. Как отставные, так и малолетки до поступления в тысячный полк находились на особом счету и управлялись отставным казачьим офицером. За пополнением Оренбургского нерегулярного корпуса тщательно следило войсковое начальство. В случае недостатка людей предписывалось селить в Оренбурге казачьи семьи из других районов с зачислением их в штат корпуса. Фактически Оренбургский нерегулярный корпус являлся привилегированным поселенным полком, подчинявшимся войсковому начальству и управлявшийся собственными офицерами. По ходатайству Неплюева указом Сената от 21.V.1756 г. оренбургским казакам были пожалованы: знамя войсковое, называемое также бунчуком; знамя полковое для тысячного полка и для него же 10 ротных знамен или значков.
   Конечно, нерегулярный корпус являлся лучшей частью Оренбургского войска, и местные власти, радея о нем, старались придать казакам более-менее приличный вид. По штату 1755 г. строевые казаки должны были иметь«надлежащую справу, т.е. добрых и сытых лошадей, исправное ружье, а именно: сабли, турки, а по нужде уже сайдаки и копье, и были бы на лошадях ко всякому действу способны и проворны и в одежде не нужны». Выполняя это распоряжение, войсковое начальство обратилось на Тульский оружейный завод. В 1757 г. из Тулы были присланы 500 турок Сумского слободского полка и 1500 ручниц Малороссийских казачьих полков. Данное оружие войсковое начальство распределило между казаками, взыскав по 2 р. 371/2 коп. за каждую турку и 2 р. 211/2 коп. за ручницу. Специального форменного платья для казаков не предусматривалось. Единственным требованием к их одежде было: иметь ее хорошую и отнюдь не ветхую. По общему казачьему обыкновению внешних отличий для офицеров не полагалось.
    Пугачевское восстание 1773-74 гг. подвергло губернию сильному разорению. Большинство казаков осталось верным правительству. Оренбургский нерегулярный корпус участвовал в боях во время осады города восставшими, а на вылазке 14.XI.1773 г. захватил одного из видных зачинщиков бунта Данилу Шелудякова, принявшего оренбургских казаков за своих. В бою при Сакмарском городке 24.III.1774 г. оренбургские казаки отбили у пугачевцев 9 пушек, обоз и взяли множество пленных. Ради истины следует заметить, что при непонятных обстоятельствах в 1773 или 1774 г. нерегулярный корпус лишился одного ротного значка. В ходе боевых действий многие казачьи крепости и городки были сожжены, так что губернатор И.А.Рейнсдорп долго приводил край в порядок. Но в 1781 г. Оренбургская губерния была упразднена и включена в Уфимское наместничество. Перенос политического центра из Оренбурга в Уфу только усгубил состояние казаков. Так продолжалось до 1784 г., когда Уфимским и Симбирским генерал-губернатором был назначен генерал-поручик О.А.Игельстром. Барон Осип (Иосиф) Андреевич Игельстром (1737-1817/23?) к этому времени успел отличиться в русско-турецкой войне 1768-74гг. и обратить на себя внимание императрицы. Захватив в 1784 г. крымского хана Шагин-Гирея, он приобрел покровительство могущественного Г.А.Потемкина. Блестящая карьера наложила отпечаток на характер Игельстрома. По свидетельству современников он был «образованный воспитанием и опытностью, но не в меру строгий, гордый и самолюбивый человек». Его прибытие в Уфу произвело наместных чиновников неблагоприятное впечатление. Один из них, прокурор Д.Б.Мертваго, позднее вспоминал: «...назначен к нам был генерал-губернатором немец со всеми качествами дряного рыцаря и новейшего петиметра: влюбчивый, воинственный, вспыльчивый, хитрый, приятный в обществе и несносно гордый, щедрый и в то же время скупой, охотник наряжаться и видеть пред собою нарядных, затевать великие дела, представлять малые великими и покровительствовать всем страждущим». «Охоту наряжаться» нового генерал-губернатора очень скоро испытал на себе Оренбургский тысячный казачий полк. Волею судеб Игельстрому дважды довелось управлять Оренбургским краем: с 1785 по1792 г., и с 1797 по 1798 г. Прибыв в 1797 г. на пост генерала-губернатора, он отправил статс-секретарю Д.П.Трощинскому письмо. Вспоминая свое первое знакомство с местными делами, Игельстром писал: «Но определении меня в 1785 году в должность Симбирского и Уфимского генерал-губернатора и к начальствованию войсками Оренбургского корпуса, казакский корпус от вышнего правительства мне дан был вместо конного регулярного полка и назывался Оренбургским регулярным казачьим полком; по прибытии моем сюда нашел я казаков в нем не только чтоб подобие хотя имели регулярных, но столь малоконными и безо всякого военного оружия так что не больше к службе употребить их мог я, как до 300 человек и большею частью на весьма худших лошадях, каковая неисправность оного полка подала причину прилежать, не только чтобы сей полк в полном состоял комплекте людей и лошадей, но имел бы исправное оружие, дабы нашелся способным к отправлению военной службы; притом находя казаков тех в мужичьем и множество раздранном и ни малейшего признаку военного человека инеимеющем разноцветном одеянии, старался я не меньше
по поводу названия сему полку регулярным казачьим, а потому входя в разсуждение с ка-
занскими чиновниками и самими казаками, дабы устроить платье единоцветное и вид
военный подающее, наконец получил от них согласие о построении курток  красного солдацкого сукна, которые по их разчислению гораздо дешевле обходились, нежели их длинные сермяжные кафтаны, почему и дозволил я одеть весь полк того цвета в крут-
ки, равномерно и шаровары, употреблявшиеся до того разных цветов, носить уже цвета одинакового, что все без малейшего принуждения, а по собственной воле казаков, будучи введено и по днесь существует».
        Желание Игельстрома превратить корпус в регулярный полк подтверждается его многочисленными ордерами.  5.IV.1786 г. всем строевым казакам предписано иметь в обязательном порядке ружье, саблю, пику и суму (вернее подсумок) с 20 патронами. Дальше — больше.17.IX.I787 г. Игельстром отрешил от командования казачьего секунд-майора Углецкого и передал Оренбургский тысячный полк в ведение регулярного полковника Гранкина, а 10.VII.1788 г. - командира 1-го Оренбургского полевого батальона премьер-майора Уварова. Активные действия наместника вызвали крупное недовольство войсковой старшины. Подчинение лучшей казачьей части Уварову било по самолюбию, да кроме того примешивалась и личная обида: смещенный В.А.Углецкий был сыном исправлявшего должность войскового атамана полковника А.А.Углецкого. В Военную коллегию полетели жалобы о нарушении коренных устоев. Но все они пока разбивались о всесилие Игельстрома.
        Меж тем началась война со Швецией. В конце 1789 г. Игельстром, как уже говорилось, выехал на театр военных действий. Но и здесь он не оставил полк своей заботой. Из Финляндии барон слал инструкции местному начальству, в частности правителю Уфимского наместничества генерал-майору А.А.Пеутлингу, поддерживавшие  Уезжая, Игельстром обещал влиятельному советнику губернского правления Д.Б. Мертваго оказать протекцию и взять к себе его брата — офицера С.В.Мертваго. По этой причине или нет, но распоряжением Игельстрома 150 оренбургских казаков с двумя офицерами были командированы в Финляндию и приняли участие в кампании 1790 г. Все они получили серебряные медали на владимирской ленте в память о мире со Швецией. После войны, в 1791 и 1792 гг. эта рота занимала кордоны на границах Польши и Курляндии, а в январе 1793 г. вернулась к войску. От своего командира, которым естественно оказался секунд-майор С.Б.Мертваго, казаки получили аттестаты о том, что они с отличием участвовали в делах против неприятеля. Пребывание Игельстрома вдали от Оренбурга позволило войсковому начальству действовать активней. Его жалобы на то, что тысячный полк выделен и подчинен невойсковому лицу, возымели действие. 21.I.1793г. Военная коллегия постановила: состоящий в Оренбургском казачьем войске полк из 1094 чел. принять от подполковника Уварова снова В.А.Углецкому, и находиться Оренбургскому
нерегулярному корпусу в силу апробованного штата 15.V.1755 г. под точной командой
Уфимского губернатора, а по службе военной у главного над всеми в Оренбургском крае
войсками генералитета. Таким образом прежнее значение корпуса было восстановлено,
и Оренбургское войско без потрясений дожило до конца царствования Екатерины II.
Правление Павла 1 ознаменовалось восстановлением Оренбургской губернии и возвращением Игельстрома в Оренбург. Его кипучая натура требовала самовыражения. В 1797 г. он направляет императору описание Оренбургской линии с проектом коренного изменения ее устройства. Из доклада Павел усмотрел, что «стража по оной  вообще достаточна и содержится так, как надобно, и долговременные опыты довольно показали, что сими учреждениями граница совершенно безопасна от соседей». Предложения Игельстрома были приняты, и Оренбургская линия 10.IV.1798 г. разделена на 5 дистанций, а все охраняющее ее население на 24 кантона. Из них 5 кантонов составили оренбургские казаки: 1-й — исетские, 2-й — казаки разных наименований, 3-й — уфимские, 4-й — оренбургские, 5-й — самарские (остальные 19 кантонов: 2 уральских, 11 башкирских, 5 мещерякских и 1 ставропольско-калмыцкий – в Оренбургское войско не входили). Предписывалось «наблюдать крепко, чтобы ближние кантоны отправляли службу по ближней их дистанции на линии». Оренбургский нерегулярный казачий корпус в состав кантонов не вошел и, оставаясь самостоятельным, ежегодно посылал треть тысячного полка на службу, как это было заведено и раньше.
  Как явствует из письма Трощинскому, одежда, установленная Игельстромом Оренбургскому тысячному казачьему полку, оставалась к 1797 г. без изменений. Можно с уверенностью полагать, что единообразный внешний вид казаки сохранили до конца второго правления Игельстрома в 1798 г. Следующие губернаторы уделяли этому вопросу меньше внимания. Но не исключено, что красные куртки и синие шаровары продолжали существовать до 1803 г., когда 8.VI было высочайше утверждено новое положение об Оренбургском казачьем войске. К этому времени в войске числился Оренбургский нерегулярный корпус в 2100 чел., из коих 1094 составляли Оренбургский тысячный казачий полк,а также 5 кантонов, «в них служащих старшин 227, урядников 517, казаков 7506, отставных 3001, малолетних 9976, всего 21227 чел.».

Комментариев нет:

Отправить комментарий